Март уже одаривал меня таким взглядом, так что я не слишком испугался.

— Может, дадите мне посмотреть досье Шарки? Если я найду там что-нибудь стоящее, то тут же сообщу вам.

Март издал сдавленный смешок.

— Господи, ну ты и проныра, Флетчер. У тебя нос длиннее, чем у опоссума. Прежде всего, ты не унесешь досье Шарки, оно слишком велико. А во-вторых, это досье в настоящее время находится в разработке. Чтобы позволить тебе посмотреть досье в разработке, я должен получить письменное разрешение. Ты мне нравишься, Флетчер, но я не готов ради тебя рисковать загреметь в ссылку на какой-нибудь захолустный островок.

Я вздохнул — как вздохнул бы на моем месте любой двенадцатилетний мальчишка, которому не удалось добиться своего.

— Ладно, сержант. Я забуду о Шарки.

Март прикрыл один глаз, а другим уставился на меня.

— Не врешь, Флетчер? Знаешь, у меня глаз наметанный.

— Нет, Март. Не вру, — ответил я.

И конечно, соврал.

Я побежал домой и ухитрился подняться наверх, избежав допроса со стороны мамы и папы. Хейзл ждала на площадке, грызя карандаш.

— Флетчер, на какое бы слово заменить «отвергнутый»?

Я задумался.

— М-м… Как насчет «нежеланный»?

Хейзл записала ответ.

— Хорошо. А рифма к слову «помпезный»?

Это было потруднее.

— Гм-м… «протезный» подойдет?

— Надо подумать.

Я остановился у своей двери.

— Над чем ты сейчас работаешь? Что-то на тему тебя и Стива?

— Нет, — с невинным видом ответила Хейзл. — Эпическая поэма о твоем свидании с Эйприл Деверо.

Я хмуро уставился на нее, но тут же сообразил, что крыть нечем. Бог знает, сколько времени Хейзл дожидалась моего возвращения домой. У нее были все основания вообразить себе что угодно.

Оказавшись у себя в офисе, я сел в кресло, подкатился к письменному столу и включил портативный компьютер. На экране появились «обои» с логотипом ФБР, а я задумался о том, что собираюсь сделать.

Если я вообще собираюсь продолжать это дело, мне нужна информация, и единственный способ получить ее — проникнуть на закрытый веб-сайт полиции и скачать оттуда досье Шарки. Что мною движет? Только ли желание разобраться с этим делом? Или же причина в моем значке?

Тут мне в голову пришла одна мысль. Может, есть возможность получить новый значок? Я переключился на сайт Бернстайна и напечатал в поисковой строке: «Получение дубликата значка». Ответ меня не порадовал. Любая просьба о замене значка должна сопровождаться денежным переводом суммой в двести долларов и доставкой полицейского отчета об инциденте, во время которого значок был утрачен. Может, за год или около того я и сумел бы наскрести нужные деньги, но подделка полицейского документа — слишком серьезное преступление.

Оставалось два варианта: сдаться прямо сейчас или пробиться на сайт. «Делать выбор сию секунду вовсе не обязательно, — сказал я себе. — Может, получить доступ к сайту не удастся, и тогда вопрос решится сам собой».

Я вызвал на экран электронную страницу ирландской полиции. Чтобы пройти дальше, требовалось указать имя, ранг, номер и пароль. Я знал три ответа из этих четырех. Имя, ранг, номер… запросто. Пароль — дело другое. Однако у меня имелись кое-какие соображения.

У сержанта Марта Хоригана были две страсти. Одна — его работа, в которой он был гораздо более компетентен, чем притворялся. Вторая — собачьи бега. И эта последняя страсть настолько им завладела, что он купил собаку. Пса по кличке Блю-Флю. Эту кличку я и ввел в качестве пароля.

Компьютер немного погудел и — приветствовал сержанта Хоригана на сайте.

Сайт был построен по стандартному шаблону, который используют органы правопорядка по всему миру. Он имел несколько разделов, включая источники информации, поиск по ключевому слову во всех графствах, недавние аресты и отчеты об инцидентах.

Я испытал укол совести; впрочем, не очень-то сильный. То, что я делал, не было противозаконно: граждане имеют право получить доступ к этим файлам согласно Акту о свободе информации. Однако несовершеннолетние, конечно, не должны без разрешения взрослых просматривать досье, находящиеся в разработке полиции.

Я выбрал в меню сначала наше графство, потом Локк и затем запустил поиск по ключевому слову Шарки. Пока сайт составлял список интересующих меня документов, на экране вращался разноцветный круг. В конце концов на новой странице открылся перечень ссылок. В нем оказалось больше сотни незавершенных дел, так или иначе связанных с Шарки. Невероятно! Сержант Хориган как-то показывал мне файлы закрытых дел, и некоторые люди фигурировали в нескольких из них, но ни один преступник и близко не подошел к сотне. Даже на пресловутом Генерале из Дублина висело всего пятьдесят дел.

Я бегло проглядел список файлов. Почти все обвинения сводились к мелким или крупным кражам. Такое впечатление, будто Шарки был в ответе за разгул преступности, бушевавший в Локке на протяжении вот уже десяти лет. Ну, если кого-то интересует мое мнение, скоро его делишкам придет конец.

Пальцы зависли над клавишами. Если я распечатаю эти триста с лишним страниц, то встану на тропу, с которой будет уже не свернуть. Стоит ли мой значок такого риска?

«Да, — решил я. — Стоит».

И застучал по клавишам.

Глава 4

МУН ПОЛУЧАЕТ В ЛОБ

Я помню свое первое дело. Мне три года, я в детских яслях в деловой части Локка. Одна из воспитательниц, Моника, стерилизуя бутылочки, сняла обручальное кольцо с камнем, поставила бутылочки в микроволновку, а когда вернулась к раковине, кольцо исчезло. Оно было не из тех, которые легко могут затеряться, — крупное такое кольцо с цирконием. Кто-то взял его. Моника забилась в истерике и начала перерывать все вокруг. Понадобилось вмешательство трех женщин, чтобы помешать ей разобрать на части канализацию.

Помню, я сидел на большой круглой подушке, жевал сухарь и обдумывал, что произошло. Я знал, кто взял кольцо. Мэри Энн, которая еще только училась ходить и обожала блестящие вещицы. Вообще-то я не видел, как она брала его, и уже достаточно хорошо усвоил законы детской площадки, чтобы понимать — не стоит раскрывать рот, если нет доказательств. Я решил добыть доказательства, потому что неделю назад Мэри Энн стащила у меня шоколадку. Она не в первый раз совершала кражи, и ее следовало остановить.

Я доковылял до места преступления и внимательно осмотрел его. Обнаружив все, что требовалось, я потопал к рыдающей воспитательнице.

— Мэри Энн взяла кольцо, — сказал я.

Моника, несмотря на истерику, вспомнила о своих профессиональных обязанностях.

— Сказал, Флетчер, и хватит. Не надо выдумывать.

— Мэри Энн взяла кольцо, — настойчиво повторил я, надув губы с присохшими крошками сухаря.

Мэри Энн стукнула меня по голове строительным кубиком. Удар получился неслабый. Однако едва кровотечение остановили, я предпринял новую попытку довести дело до конца.

— Мэри Энн взяла кольцо. Пойдите и посмотрите. — Я потащил Монику к раковине. — Видите? — Я указал на красный мазок на чистой в остальном стали, рядом с тем местом, где лежало кольцо. — Джем. Мэри Энн ела джем.

Выражение бесконечного терпения на лице Моники сменилось заинтересованностью.

— Да, но ведь не она одна ела джем.

Я предъявил следующее доказательство.

— Посмотрите. На полу. Следы.

Моника изучила пол. По кафелю в сторону коврика с диснеевскими героями тянулись четыре влажных следа от ходунков.

— У Мэри Энн есть колеса, — сказал я.

Это стало решающим доводом: только Мэри Энн одновременно ела джем и пользовалась ходунками на колесиках. Ее быстро раздели и обыскали. Кольцо нашлось под подгузником, вместе с тремя мраморными шариками, пластмассовым динозавром и двумя связками автомобильных ключей. Теперь я знаю — Мэри Энн страдала тем, что детективы называют «синдромом сороки».

Я воображал, что проявленная сообразительность добавит мне популярности. И ошибся. Кому охота дружить с тем, кто может вызнать все твои секреты? Несмотря на свой юный возраст, я все же понял, что если хочу иметь друзей, нужно перестать находить вещи. Но не перестал. Мэри Энн вот уже почти десять лет ненавидит меня. И не она одна.