— Забудь, что я говорил раньше! — заявил он. — С этого дня любые расследования под запретом. Твоя лицензия аннулирована. Тебе ведь двенадцать лет, Флетчер! Когда ты наконец станешь вести себя как все нормальные дети?

Услышать такое было больнее, чем пощупать сломанный нос. Я знал, что я немного не такой, как все, но никогда не думал, что я ненормальный.

— Я веду себя нормально, — прошептал я. — Как могу. В спорте мне все равно ничего не светит.

Папа перестал метаться.

— Я не это имел в виду. Я не хочу, чтобы ты был как я. Оставайся собой. Но разве это невозможно без плаща и кинжала?

Мама дернула меня за палец ноги.

— Хватит, Флетчер. Пообещай нам, что забудешь об этом идиотском расследовании.

Я открыл рот… но ничего не сказал. Как обещать то, чего не можешь выполнить? Я должен понять, что произошло. Любопытство снедало меня. Расследование не выходило из головы.

Меня спасло появление семейного адвоката, Терри Мэлоуна. Он составлял для нас всякие документы, которые я потом проверял на предмет ошибок. Если бы Терри был адвокатом Санта-Клауса, тот получил бы несколько пожизненных заключений за незаконное проникновение в чужое жилище.

— Ну, начнем, — заявил Терри, включив магнитофон. — Расскажи нам все по порядку, с самого начала.

Я вздохнул.

— Прошлой ночью на меня напали в саду. У меня возникла версия, что виновник — Ред Шарки, и я отправился к дому Мэй, чтобы сфотографировать улику.

— Какую?

— Синяки на моей руке, в которых можно было прочесть его имя. Только оно отпечаталось задом наперед.

Терри выудил из кармана твидового пиджака фотоаппарат.

— Можно взглянуть на эти синяки?

У мамы чуть не подогнулись колени.

— Конечно нет! — пронзительно закричала она. — Они же под повязкой!

— А-а, — разочарованно протянул Терри. — Тогда зачем ты решил поджечь костюм Мэй? У тебя склонность к пиромании?

— Ничего я не поджигал, — тут же возмутился я.

— Конечно нет, дорогой. — Мама похлопала адвоката по плечу. — С какой стати вы спрашиваете об этом, Терри?

— Вы же знаете этих полицейских, — простодушно ответил он. — Они оспаривают каждый пункт. Кроме того, я хотел бы услышать от Флетчера правду.

— Я и говорю правду! — глубоко задетый, воскликнул я.

— В таком случае, зачем ты хулиганил у соседских окон?

— Я ошибся домом.

— Неужели ты рассчитываешь, что кто-то поверит, будто ты не сумел найти дом, где был всего лишь день назад?

— Было темно. Около обоих домов есть фонтаны.

Это прозвучало как жалкая, слезливая попытка оправдаться.

— Ладно… — Терри вздохнул. — Пошли дальше. Как ты объяснишь тот факт, что тебя нашли рядом с костром, с факелом в руке?

Меня и самого терзал этот вопрос.

— Наверное, он подтащил меня туда.

— Кто?

— Настоящий поджигатель. Поверьте, мистер Мэлоун!

Даже я сам слышал в своем голосе виноватые нотки.

— Ладно, ладно, — успокаивающе проговорил адвокат. — Ну, поджигатель подтащил тебя к костру. И дальше что?

— Потом он вложил факел мне в руку и оставил меня до прихода полиции.

Терри просмотрел свои заметки.

— Это в точности то, что ты говорил мне по телефону. По крайней мере, отклонений от прежней версии нет. Ты не представляешь себе, сколько клиентов не в состоянии повторить одну и ту же историю дважды.

— Это не история, это правда.

Терри умудренно улыбнулся.

— Будь у меня пенни…

Болезненная пульсация в моей голове резко усилилась.

— Дело рассыплется, — сказал я. — Никаких реальных доказательств у них нет.

Терри вздрогнул.

— Если не считать мотива, средств, возможности, отпечатков пальцев и ДНК.

— Чего вы хотите, Терри? — вспылил я. — Скажите, и я все сделаю. Хотите, чтобы я достал из носовой шины кролика, который будет свидетельствовать в мою пользу? Или, по-вашему, я могу отмотать время назад, чтобы мы могли посмотреть, как все происходило? Это вас устроит?

Стыдно признаться, но, произнося эту пламенную речь, я неудержимо смеялся. Не просто хихикал, нет. Это был громкий, долгий, завывающий хохот. Когда я пришел в себя достаточно, чтобы, пряча лицо в ладонях, украдкой взглянуть на Терри сквозь щелку между пальцами, на его лице было незнакомое мне выражение.

— Умопомешательство, — сказал он уважительно. — Умно.

Глава 7

ПОБЕГ

Несколько дней я терпел подозрительные взгляды медсестер, а потом наконец доктор Брендан снял с меня шину.

— Рентгеновский снимок подтверждает, что сотрясения мозга нет, — объявил он. — Видел в кино, как плохие парни делают котлету из хороших парней?

— Я видел, — вмешался сержант Март Хориган, приехавший, чтобы забрать меня из больницы.

— Вот именно это и случилось с Флетчером.

Март покатился со смеху, ему даже пришлось сесть на стул. В отличие от него, я не нашел в шутке доктора ничего остроумного. С другой стороны, я ведь ее уже слышал.

Они усадили меня в инвалидное кресло и покатили по коридору больницы. Проезжая сквозь строй любопытствующих врачей-практикантов и медсестер, я чувствовал себя Ганнибалом Лектером [12] . До меня доносились их перешептывания типа: «Главное — держать спички от него подальше».

Я был счастлив покинуть больницу, даже ради допроса в полицейском участке.

Родители согласились на проведение официального допроса при условии, что на нем будут присутствовать они сами и Терри Мэлоун. После этого допроса инспектор Куинн должен был решить, достаточно ли доказательств, чтобы передать мое дело в прокуратуру. Я рассчитывал, что вся эта кутерьма продлится не дольше пары часов.

Полицейская машина была припаркована на больничной стоянке рядом с главным входом. Я перебрался из кресла на заднее сиденье, и Март рванул с места, нетерпеливыми гудками прогнав с пешеходного перехода вереницу престарелых пациентов.

По пути мы промчались по улице Рододендронов, мимо дома Мэй. Она не приходила в больницу навестить меня. Да и с какой бы стати? Наверное, она решила, что я ненормальный, раз ни с того ни с сего взял и сжег ее танцевальный костюм. Но даже если она в это не поверила, наверняка отец велел ей вычеркнуть меня из списка своих знакомых.

— Знаешь, Джордж Монтгомери подал жалобу, — бросил Март через плечо.

— Кто?

— Полковник Джордж Монтгомери. Человек, чье окно ты разбил. Это он позвонил Куинну, едва увидев тебя у своего дома.

Я застонал.

— Я же объяснял! Мне показалось, что я в…

— Да-да, в саду Мэй Деверо. Что происходит, Флетчер? У тебя что, этот, как его, переходный возраст? Бунтуешь?

Я выпрямился на сиденье.

— Нет. Конечно нет. Все это ошибка. Ред Шарки напал на меня. И костер, скорее всего, тоже он разжег.

— Ред Шарки. Все правильно. Мы допросили его. Родные утверждают, он всю ночь провел дома. Более того. Отец Шарки потребовал защитить Реда, если ты и дальше будешь преследовать его. Что касается нападения, мы нашли клюшку Реда в соседнем с вашим саду. Если подтвердится, что кровь и отпечатки пальцев принадлежат Реду, тогда, возможно, нападение удастся повесить на него. Однако костер разжег ты, на это указывают все улики.

В моем сломанном носу возникла болезненная пульсация.

— Это нелепо, сержант. Вы же знаете меня. Неужели вы верите во все это?

Март пожал плечами.

— Какая разница? По мнению Куинна, все ясно. Он уже переслал твое дело в прокуратуру.

— Это нечестно! — взорвался я. — Он же должен был дождаться допроса.

— Ну, инспектор жаждет повышения. Не волнуйся, Флетчер, еще не все потеряно. Я так легко не отступлюсь и не брошу своего лучшего гражданского консультанта. — Внезапно он склонил голову на бок и принюхался. — Чуешь запах?

Спустя несколько мгновений я тоже почувствовал вонь. В салон проникли клубы черного дыма.

— Маслопровод, по-моему, — предположил Март, снова принюхавшись. — Где-то подтекает, и масло попадает в двигатель.